Узкие улочки напрочь покрыты снегом, не протиснуться, машина буксует и погружается в снег. Мысленно матерю себя последними словами, чем я только думал, пытаясь доехать до дома на этой спортивной малышке. Она свсем не для этих дорог. Прошло четыре часа с тех пор, как мои ноги снова вступил на территорию США. Ностальгия и память зыбко врезаются в меня, выдавливая из легких воздух заменяя их чем-то раскаленным и противным, чем-то таким, что попросту сжигает меня изнутри. Правду говорят, что память режет глубже ножа... - Пока моя малышка кое-как справляется со снегом в стекло, движется со скоростью пирожочек в час, у меня есть время рассмотреть улицы и магазины, ощутить невыносимый прилив нежности. - Вот тут мы нажрались с Романом в хлам по поддельным документом, я назвал Лору Тревис жирной шлюхой, а Роман заблевал ее новую кофточку, просто перегнул с выпивкой, старик... - Зажмуриваю глаза и тяжело вздыхаю, что не говори, а даже у такого законченного придурка есть уебищная сволочь- совесть, которая не давала мне проходу. Я хватался за телефон, набирал знакомый номер и тут же клал трубку, не дожидаясь гудков. Я прекрасно знал, что Роман где-то учится быть хорошим полицейским, проходит реабилитацию от зависимости и вскоре будет приносить пользу обществу. Шансы увидеть его в Лоуренсе были практически, нет, ровнялись нулю. Возвращаясь сюда, я не знал, чего мне ожидать. Одно я знал точно - больше никаких шумных вечеринок в честь моего приезда, дом пустовал. там была лишь мать, с которой отец начал бракоразводный процесс, бабуля и прислуга. Не уверен был даже в том, ждут ли меня домой, но как-то пофиг, мн пофиг на все. Остается лишь страх, который мучает меня, да черт возьми - я боюсь встретиться с ним, посмотреть ему в глаза, этот чертов ублюдок, наверное, с ума сходил, когда я уехал, ну и поделом ему - меньше пиздеть будет о том, какой я хуевый, и что мне все время похуй на него. Дурак, мне никогда не было на тебя похуй.. Скорее всего, это было правдой. Я чувствовал ненависть, злость, зависть желание придушить тебя или же стереть твою ухмылку с губ, быть тобой, с тобой - такой коктейль эмоций и чувств, что химики просто обзавидовались бы. Что угодно, но только не похуй... Так легко забываешь о тех чувствах, о людях, которые дарили тебе самые сильные эмоции, делали тебя живым. С Романом могло быть точно так же, но все говорило об обратном - этот парень просто однажды появился в жизни моей, прописался внутри на пмж и только одному Богу известно, когда он уйдет.
Немного загрузившись в свои мысли, я абсолютно не заметил, как подъехал уже к дому Хенсли, через двор виднелся собственный дом, я уже решил было прибавить газу, когда перед машиной вырисовалась чья-то фигура, которая даже не думала сойти с дороги. Мне ничего не оставалось, как резко ударить по тормозам и чудом не сбить этого канзасовского камикадзе. Машина остановилась,  и я решил выбраться и отвесить хорошую пиздюлину отчаянному идиоту, меня больше волновала сохранность тачки, чем жизнь какого-то урода. - Тебе что, вообще жить надоело или ты не видишь, кто едет? - Максимализм богатого ублюдка никуда не делся и с годами стал только зашкаливать. Я с легкостью преодолел те пару метров, которые разделяли меня с неизвестным, легко толкнул его в плечо, дабы оттолкнуть его от своей машинки. Руки как током шибанул, когда я увидел того, кто преградил мне путь. Как-то даже смешно, но я отшатнулся и попятился назад. Вот это сюрприз, так сюрприз..прямо подарок на Рождество, какое-то гребанное Рождество - с кровью и монстрами...
- Хенсли, твою мать, тебе что жить надоело? - Привычный хмурый вид, издевательская, наглая улыбка - я ни за что не покажу тебе, как я рад тебя видеть, и как мне чертовски было страшно смотреть тебе в глаза, ты не узнаешь об этом, никогда.

Мгновения тянутся бесконечно долго, ледяной воздух наполняет легкие свежестью и прохладой, отрезвляя хи открывая второе дыхание. - Тут бы заразная жизнь приходилась бы больше, о да, Хенсли - твой бешеный взгляд ни с чем не спутать.   В голове начинают вертеться колесики, все происходит так, как показывают в кино, или как говорят люди, которым посчастливилось выжить - это как вся твоя жизнь, которая за мгновение до смерти проплавает перед твоими глазами - я вижу тот день, когда мы с тобой расстались, дрожь, нервно сжимающие сигарету пальцы, глаза, которые искали мою поддержку, хоть каплю блядской заботы, может сочувствия. Но ты же, сукин сын, ты знал, что этого не будет, ты слишком прекрасно знал, что я буду в бешенстве, а еще - я трус.
Холодные, разодранные пальцы проехались точным кулаком по моему лицу, нос предательски хрустит, отголоски сознания твердят, что он сломан, но в это уже не хочется верить, это не берется в расчет и даже не принимается ко вниманию. Ты же здесь, ты снова рядом. - Я восхищен тем, как жизнь играет нами, дергаю за ниточки. Выставляет нас фигуркой на своей шахматной доске и вертит, как ей заблагорассудится - кого-то влево, кого-то вправо, чью-то жизнь растопчет на ровном месте, а чью-то - заново склеит, подарив самую желаемую, но и болезненную, встречу.  Хочется орать и спрашивать, чего он ждал? Что я буду радоваться, что скажу, что еще пару недель назад тогда знал о своей отъезде, что я паниковал, истерил и упрашивал не забирать меня, что я не смогу без этого ублюдка, считаю его лучшим другом, а его и другом-то с натяжкой назовешь!
Сердце бешено стучит об ребра, от удара немного отшатываюсь назад и оседаю прямо на капот, вязкая, теплая жидкость алого цвета течет по лицу на подбородок, одинокие капли падают на белоснежный снег. Боль почти не ощутима, но она где-то есть, где-то в груди - пополам с совестью. - Сука! Тварь обкуренная... Это вместо "я рад тебя видеть, Дейн!" ? - Попытка закрыть нос и отдышаться получается плохо, извлеченный из кармана платок применяется почти по назначению, теперь я могу поднять взгляд и посмотреть ему в глаза. Вместо какой-то радости, я вижу злость и ненависть, и самое ужасное - мне это нравится. Я больше не вижу в нем того наркомана, который прятал свою неуверенность за моей спиной, творил шалости, а я его всегда прикрывал, ведь богатому сыночку всегда меньше достанется, да и папочка отмажет.
Удобно устраиваюсь на капоте и улыбаюсь. - Как удачно я отменил встречу с одним идиотом, что дало в конечном счете возможность сбить тебя, к несчастью ты жив... - Притворная усмешка на губах не желает испаряться. Знаешь, чего я хочу? Чтобы тебе сейчас было больно! - Срываюсь с капота и подхожу ближе, откидывая платок и порывисто беру в оборот, очень даже профессионально заламываю руки за спину, кладу тебя лицом на капот - допрыгался полицейский, да? Я сильнее надавливаю на руки, хочу слышать, как ты стонешь. Мы ведь снова играем в эту игру, доя которой всегда были нужны лишь двое . - Тебе нравится, Хенсли? - Прижимаюсь сзади и шарю рукой в поисках наручников. - Вот так встречают старых друзей - тесными объятиями, выпивкой и шлюхами, а не старыми обидками без срока давности. - Нос болит, кровь еще капает прямо на твое пальто , но уже не удержатся. На клонясь и прихватываю ухо зубами, сильно, ощутимо - помнишь наши игры, рядом ведь нельзя расслаблялся никогда. Все будет хорошо, если ты не решишь выебнуться. Держи себя в руках, для твоего же блага..
Трудно сказать, о ком я думал в тот момент, но руки сами плавно отпустили тебя; пара шагов назад, всего лишь пара - я прекрасно знаю, что твоя злоба сейчас не утихла, и будет второй раунд. я просто хочу быть к этому готов. Я готов!